Читаем. Интересно 
G.: Расскажите о том времени, когда вы только начинали.
Оля.Да, в начале мы даже не подозревали, что так получится. Я старалась убедить людей, которые приходили в группу, что то, что мы делаем, класно, что всё будет хорошо, хотя при этом то, что я говорю, казалось мне полным маразмом, и кто знает, что такое “класно” и что такое “хорошо”. Сначала мы с Леной просто спасали друг друга от определённого вакуума, потом как-то постепенно нашлись “сочуствующие”, которые остались с нами до сих пор. Это прежде всего Дима Веков, теперь наш арт-директор, хотя мы долго не знали, как назвать человека, который делал много таких вещей, которые нельзя конкретно сформулировать, просто был частью этого организма и помог ему расти. Так же и наш директор, Влад Мицовский, который изначально появился в группе в качестве перкуссиониста. И много других, энтузиастов-единомышленников. Вначале мы с Леной, когда нам пришла идея о ещё каких-либо музыкантах, кроме нас двоих, сидели и придумывали, на каких же инструментах они могли бы играть. Лена печатала на машинке объявления и расклеивала их в музучилище и консерватории. Потом как-то постепенно люди появились. Многие уходили, из за каких-то своих амбиций (типа “непрестижная группа”), из-за финансовой стороны (а точнее её отсутствия в самом начале), из-за несовпадения характеров. Но в конце концов пришли те, кто остался, и последние несколько лет наш состав не менялся. Только иногда мы берём сессионных музыкантов, бывают разные обстоятельства. Роды, например. А ещё в самом начале было много людей, которые так деликатно, по дружески говорили - зачем это, неужели ты думаешь, что это будет кому-то интересно, какое-то оно никакое, займись лучше чем-то другим, не испытывай иллюзий. Меня это немного расстраивало, но своё мнение я в таких случаях держала при себе, чтобы не чуствовать себя метателем бисера.
Лена.Мы познакомились с Олей в 1999г. Это было волшебное время. Тяжелое и прекрасное одновременно. Полное надежд и разочарований, обретений и потерь. Тогда мы и представить себе не могли, что наша музыка однажды станет такой востребованной. Казалось, что людей понимающих и думающих также как мы не наберется и десятка. На первых концертах люди просто не знали как реагировать, часто аплодисментов не было вообще. А мы не знали: хорошо это или плохо… Думаю, что наша встреча с Олей была глубоко символичной и знаковой. Много невероятного, необъяснимого и даже мистического произошло с нами в те дни. Выявились сходные взгляды, близкие мысли, похожие устремления и даже песни с одинаковыми названиями
G.: Для меня музыка Flёur является как бы отдельным миром, другим измерением. Может быть, другим измерением взгляда на мир. Как думаете?
Л.Каждый, кто занимается творчеством вправе претендовать на свой собственный отдельный мир. Конечно, это другое измерение, ведь там даже невозможное иногда становится возможным… Вообще-то любой человек, способный в отдельные моменты своей жизни подняться над суетой и банальностью, над сиюминутным и мелким – тотчас же попадает в иное измерение. И если музыка помогает ему в этом, что ж, по всей видимости, она сама родом из этих самых иных сфер. Не нам об этом судить. Наше творчество неотделимо от наших жизней. Это в какой-то степени «история болезни», непрекращающийся бесконечный саундтрэк, альбом с бесценными детскими фотографиями…
О. Может это и так. Но поскольку я нахожусь внутри этого мира, я не могу это никак прокомментировать.
G.: В вашей лирике очень много боли. Это связано с вашими жизненными переживаниями или вы позволяете своим внутренним демонам визуализироваться в поэзии?
Л.Демоны питаются не болью, а агрессией. Там, где вы столкнулись с болью -обитают Ангелы Света, потому, что человек приходит к Свету только через боль и страдания. Все мироздание пронизано болью, неужели там ее меньше, чем в нашей лирике? Просто мы не прячемся от боли, мы открыты и готовы к самопреодолению.
О. Боли вообще много, мы просто не боимся говорить об этом. Для того, чтобы преодолеть боль, надо пережить её, глубоко, на полную катушку. Если ты отступил, значит проиграл. Кроме того, важно чтобы те, кто, чуствует себя так же, как мы, знали, что они не одиноки. Когда мне плохо, я избегаю радостных, довольных жизнью людей. А вот если мне в такие моменты попадается кто-то, кому так же плохо, или было так же плохо, нам есть о чём поговорит и каждому из нас становится легче.
G.: Думаю, что ваша музыка популярна благодаря ее честности и человечности. Это то, чего часто недостает многим группам. Забота о том, чтобы песни понравились слушателям парализуют творчество. Такие команды больше думают об имидже, о промоушне, о том, чтобы выбрать лучше позу на сцене, о чем угодно, но только не о чувствах людей. И таких групп очень много, и, к сожалению, не только в пресловутой попсе. Что вы обо всем этом думаете?
Л.Насчет честности, - я с Вами согласна. Правда, иногда эта самая честность и становится собственно предметом циничных замечаний и оскорблений. Но это так, о грустном. Что касается тех самых вышеупомянутых групп, мне о них мало что известно: телевизор я не смотрю, радио почти не слушаю, а если что-то и долетает до меня, то, как правило, ничего кроме недоумения не вызывает…
О.Я думаю, каждому своё. Для меня искренность и настоящесть необходима, меня коробит от всего надуманного и искусственного. Я всегда сразу чуствую, настоящие ли это эмоции или игра в них. Кто-то, для кого важны понты, красивая или безобразная, в зависимости от стиля, обёртка, выбирает её. “Они крутые, я такой же крутой, как они!”, что-то в этом роде. При этом несомненно музыка, которая делается с мотивом “себя показать”, “срубить бабло”, “найти богатого мужика”, или “порадовать богатого мужика”, или с другими мотивами, не имеющими никакого отношения к творчеству, может быть довольно сносной, качественной, и в ней даже могут быть проблески искренности. А то, что создаём мы - для таких, как мы. Я не негодую против потока всякой шелухи, есть люди, которые отождествляют себя с этой шелухой, и это их проблема. Хотя мне кажется, долго выбирая что-то из потока нескончаемого дерьма, человек может утратить нюх. И просто выбрать дерьмо, которое меньше воняет. Но даже в таком случае рано или поздно те, кто ищет настоящее, научатся отличать зёрна от плевел.
G.: Ваше творчество очень влияет на слушателей, как заряжает их энергией, чувством прекрасного, так и несет большой поток меланхолии и грусти. Чем вы в первую очередь хотите поделиться с людьми?
Л.Меня немного озадачивает Ваше противопоставление меланхолии и чувства прекрасного. Ведь, как мне кажется, человек, пребывающий в состоянии грусти более всего способен ощутить все прекрасное и возвышенное. Даже когда поешь о безысходном – в самом факте твоего контакта с миром уже содержится пусть неосознаваемая, пусть слабая и робкая, но все-таки надежда. Это и есть то самое главное, что хотелось бы донести до людей, слушающих нашу музыку.
G.: Ищите ли вы спасения в музыке? Для себя и для мира.
Л.Да, если Вы говорите о музыке вообще. Она - спасение и оправдание, источник энергии и мудрый учитель. Хорошая музыка однозначно выкристаллизовывает в человеке все самое лучшее, самое светлое и возвышенное. Она способна на исцеление и просветление измученной души, на изгнание демонов страха и ненависти. Она помогает найти новые смыслы и возвращает сердцу первоначальную чистоту и невинность.
О.. Мир это слишком глобальное понятие для меня. Я не могу приложить свои силы и старания к такой абстрактной вещи, как мир. Я спасаю сначала себя, и делюсь своим опытом спасения с теми, кто меня слушает. Музыка спасает меня, когда находишь силы искренне сказать о своих переживаниях, ты смотришь как бы со стороны на них, это помогает преодолеть какие то вещи и многое понять и переоценить. Музыка это мой способ познания мира и себя.
G.: На своих концертах вы переживаете снова и снова все те чувства которые вкладываете в песни?
Л.В какой-то мере да. Невозможно конечно переживать все эти чувства с такой же интенсивностью, ведь обычно песни пишутся на волне каких-то очень сильных потрясений. Если бы мне пришлось переживать некоторые вещи с такой же силой – это было бы чудовищной жестокостью, изощренной пыткой и мне бы просто не удалось допеть эти песни до конца…
О.. Я стараюсь, чтобы было так. Переживать всё время сильные эмоции это моя естественная и очень сильная потребность. Если я не чуствую песню, если она как бы “устарела”, я не могу исполнять её, потому что испытываю разочарование и опустошение.
G.: Могли бы описать самые большие потрясения в вашей жизни? Были ли моменты переосмысления жизненных приоритетов и ценностей? Л.Потрясений было много, как у всех, наверное. Каждое из них что-то оставило внутри. Самые страшные потрясения – те, что не стираются со временем. Неизбывные, неизгладимые, неподдающиеся осмыслению. Но об этом как-то не очень хочется…
G.: С какими образами у вас ассоциируется Flёur?
Л.Пламя, вечно-зеленое растение, воздушный шар, звездопад, плакучая ива…
G.: Что бы вы хотели рассказать вашим слушателям о альбоме "Все вышло из-под контроля"?
Л.К сожалению, мы участвовали только в накоплении музыкального материала к этому альбому. Его обработка, сведение и мастеринг происходили без нашего непосредственного участия. Поэтому многие вещи получились не совсем так, как нам бы этого хотелось, а некоторые, прямо скажем совсем не так. Это был своего рода эксперимент и как по мне - не очень удачный.
G.: “Настоящий художник должен быть голодным”, “Искусство рождается в муках”. Как вы относитесь к этим высказываниям?
Л.Да, что-то определенно в этом есть. Большому вдохновению непременно сопутствуют всяческие несчастья. Настоящие шедевры всегда пишутся на пределе человеческих возможностей. В глубоком отчаянии или экстазе, в пароксизмах страха или в эйфории, в глубочайшей депрессии, в трансе, мучительной болезни или на пороге смерти. Так получается, что в эти моменты человек всегда лучше, сильнее, выше и глубже, чем он есть на самом деле.
G.: Хотелось бы поговорить о так называемой "массовой культуре". Волна американизации и глобализации с одной стороны и восточные артефакты с другой. В нынешнее время, как никогда важно наличие альтернативных культур, так сказать контркультуры, необходимой умным и развитым людям. Ощущаете ли вы себя частью такой контркультуры?
Л.Альтернативная культура – термин крайне абстрактный и субъективный. Иногда так складывается, что самые яркие представители всевозможных т.н.контркультур выглядят не такими уж «умными и развитыми» людьми, как вы говорите, а скорее даже наоборот. Что касается музыки Fleur, то здесь уместнее говорить скорее об определенной «душевной» организации, нежели об интеллектуальной.
О Не знаю. А разве существует контр-культура? Сейчас всё так перемешалось. Я многое делаю из чуства противоречия, хотя знаю, что это лишь признак моего несовершенства. Если вы считаете, что мы часть контр-культуры, это скорее приятно, чем неприятно, но сама я не могу точно сказать, частью чего мы являемся. Я об этом не думаю.
G.: Одесса у многих ассоциируется с юмором и морем. Что для вас родной город? Какие ваши любимые города?
Л.Я очень люблю Одессу. Это действительно очень солнечный город. Иногда, когда у меня в жизни случаются хорошие вещи, я чувствую родство и гармонию с этим городом, с его шумными людьми, улицами, парками, с его влажным, теплым воздухом, морем, чайками и облаками. Еще мне нравятся Питер, Таллинн…
О. Мне кажется, этого юмора гораздо меньше, чем о нём говорят. Для творческих и талантливых людей это город депрессивный, т.к. здесь очень трудно реализовать себя, многие или уезжают или спиваются. Одесса город торговый, где каждый занят своими делами. Пофигизм, вот главное качество одесситов. Тем не менее людей неординарных здесь очень много, у меня здесь очень много друзей. Я в общем-то люблю свой родной город со всеми его особенностями. Но оказываться в городах, в которых я раньше не была это очень особенное чуство для меня. Это как во сне.
G.: Не боитесь быть столь открытыми миру, людям вокруг. В повседневной жизни вы тоже такие?
Л.Да, иногда оборотной стороною медали вдруг оказывается абсолютная безоружность, беззащитность и уязвимость. Мне кажется, что люди циничные и черствые не в состоянии адекватно воспринимать такой «экзорцизм» и им, как правило, очень нелегко признаться даже самим себе в некоторых своих чувствах.
О. Я вообще-то не очень боязлива. А вы думаете, я могу подцепить какой-то опасный вирус? Я полностью открываюсь только на концертах и в кругу близких. Ведь на концерты приходят люди, частью мира которых я являюсь. Если бы я начала например в маршрутке говорить постороннему серому человеку, сидящему рядом со мной, о мыслях, которые приходят мне в голову, он бы в лучшем случае удивился.
G.: Что вы считаете главным в своей жизни?
Л.Счастье и здоровье людей, которых я люблю. Внутренняя гармония и чистота. Возможность заниматься творчеством. Вдохновение. Уверенность в том, что то, что я делаю кому-то нужно.
О. Главное не спиться на гастролях. Меня очень пугает утверждение, что с тех, кому больше дано, больше и спросится. Поэтому я очень стараюсь делать много всего и с максимальной самоотдачей. Кроме того, стараюсь быть лучше, радовать, а не пугать собой близких. Ещё очень важно понимать, что ты находишься на своём месте, что это твоё предназначение, что ты нужен кому-то.
G.: Известный французский мыслитель Клод Гельвеций сказал: “Вид несчастья производит на большую часть людей действие головы медузы: при взгляде на нее сердца их превращаются в камень”. Какие чувства у нас вызывают страдания и несправедливость в окружающем мире?
Л.Чужие страдания часто воспринимаются тяжелее собственных. Ведь со своими уже как-то более-менее знаешь что делать. Опыт немалый и запас прочности -неисчерпаемый J Страшнее всего, когда рядом человеку плохо, а ты не можешь, или не знаешь - как помочь. А еще очень больно, невыносимо больно смотреть на страдания невинных детей, немощных одиноких стариков и бездомных животных… Как-то начинаешь сомневаться в нашей человечности.
О. Я сострадаю. Иногда так сильно, что мне кажется, это произошло со мной. Но я не испытываю удовольствия от страданий своих и чужих, просто не стараюсь делать вид, что этого нет, не смотрю в другую сторону. Страдания и несправедливость это часть этого мира, приложение к приятным и прекрасным вещам. Если что-то плохое случается с близкими мне людьми, я стараюсь как могу, облегчить их боль. Но это не относится к тем, кто спекулирует на сочуствии и жалости окружающих.
G.: Чем вы сейчас заняты в лагере Flёur? Какие планы на будущее?
Л.В данный момент мы готовимся к 2-м большим концертам – в Москве и Киеве. А также к некоторым сольным выступлениям в рамках лейбла «Cardiowave». Готовим выпуск сборника «Флерография», и конечно работаем над материалом к новому, пятому альбому.
О. Я люблю придумывать себе разные наряды и шить их, делать к ним украшения, ходить по секондхендам и барахолкам, выискивая какие-то странные вещи, в основном обувь. Мне очень нравится присутствие растений в моём доме, их у меня очень много, мне нравится ухаживать за ними, наблюдать, как растение вырастает из семечка. Я даже иногда езжу с папой и братом на фазенду и там что-нибудь экзотическое сажу. Люблю ходить в гости и просто находиться в интересных компаниях, пить пиво или что-то ещё с друзьями.
.G.: Ваше финальное послание читателям журнала "Gothica"?
Будьте особенными, будьте неподражаемыми, будьте лучшими. Не останавливайтесь на достигнутом, стремитесь к новым высотам. Не разменивайтесь по мелочам, не погружайтесь в суету. Будьте сильными в трудный час и красивыми в скорби. Пусть вас поймут и оценят по достоинству, пусть вас изберут и полюбят такими, какие вы есть. Счастья вам и света!
P.S. Нашему журналу "Gothica" - 1 год. Если захотите что-то нам пожелать будем очень благодарны и обязательно напечатаем ваши пожелания.
О. Желаю наслаждаться жизнью, всегда замечать разные приятные моменты и радоваться им. Быть искренними, неординарными, не бояться мнения окружающих. И огромного количества интересных идей в сочетании с постоянной жаждой действия! Прислушиваться к другим, но больше - к своему сердцу и всегда иметь своё собственное мнение обо всём.
Л.Поздравляем вас с юбилеем, желаем вам побольше талантливых корреспондентов, интересной информации и фотоматериалов, объективности, достоверности, увлекательности и красочности. А главное – чтобы максимально расширился круг ваших читателей и почитателей. Спасибо за оказанное внимание и интерес к нашему творчеству. С любовью группа Fleur.
Вопросы подготовил: Андрей “Featon” Гаркуша
G.: Расскажите о том времени, когда вы только начинали.
Оля.Да, в начале мы даже не подозревали, что так получится. Я старалась убедить людей, которые приходили в группу, что то, что мы делаем, класно, что всё будет хорошо, хотя при этом то, что я говорю, казалось мне полным маразмом, и кто знает, что такое “класно” и что такое “хорошо”. Сначала мы с Леной просто спасали друг друга от определённого вакуума, потом как-то постепенно нашлись “сочуствующие”, которые остались с нами до сих пор. Это прежде всего Дима Веков, теперь наш арт-директор, хотя мы долго не знали, как назвать человека, который делал много таких вещей, которые нельзя конкретно сформулировать, просто был частью этого организма и помог ему расти. Так же и наш директор, Влад Мицовский, который изначально появился в группе в качестве перкуссиониста. И много других, энтузиастов-единомышленников. Вначале мы с Леной, когда нам пришла идея о ещё каких-либо музыкантах, кроме нас двоих, сидели и придумывали, на каких же инструментах они могли бы играть. Лена печатала на машинке объявления и расклеивала их в музучилище и консерватории. Потом как-то постепенно люди появились. Многие уходили, из за каких-то своих амбиций (типа “непрестижная группа”), из-за финансовой стороны (а точнее её отсутствия в самом начале), из-за несовпадения характеров. Но в конце концов пришли те, кто остался, и последние несколько лет наш состав не менялся. Только иногда мы берём сессионных музыкантов, бывают разные обстоятельства. Роды, например. А ещё в самом начале было много людей, которые так деликатно, по дружески говорили - зачем это, неужели ты думаешь, что это будет кому-то интересно, какое-то оно никакое, займись лучше чем-то другим, не испытывай иллюзий. Меня это немного расстраивало, но своё мнение я в таких случаях держала при себе, чтобы не чуствовать себя метателем бисера.
Лена.Мы познакомились с Олей в 1999г. Это было волшебное время. Тяжелое и прекрасное одновременно. Полное надежд и разочарований, обретений и потерь. Тогда мы и представить себе не могли, что наша музыка однажды станет такой востребованной. Казалось, что людей понимающих и думающих также как мы не наберется и десятка. На первых концертах люди просто не знали как реагировать, часто аплодисментов не было вообще. А мы не знали: хорошо это или плохо… Думаю, что наша встреча с Олей была глубоко символичной и знаковой. Много невероятного, необъяснимого и даже мистического произошло с нами в те дни. Выявились сходные взгляды, близкие мысли, похожие устремления и даже песни с одинаковыми названиями
G.: Для меня музыка Flёur является как бы отдельным миром, другим измерением. Может быть, другим измерением взгляда на мир. Как думаете?
Л.Каждый, кто занимается творчеством вправе претендовать на свой собственный отдельный мир. Конечно, это другое измерение, ведь там даже невозможное иногда становится возможным… Вообще-то любой человек, способный в отдельные моменты своей жизни подняться над суетой и банальностью, над сиюминутным и мелким – тотчас же попадает в иное измерение. И если музыка помогает ему в этом, что ж, по всей видимости, она сама родом из этих самых иных сфер. Не нам об этом судить. Наше творчество неотделимо от наших жизней. Это в какой-то степени «история болезни», непрекращающийся бесконечный саундтрэк, альбом с бесценными детскими фотографиями…
О. Может это и так. Но поскольку я нахожусь внутри этого мира, я не могу это никак прокомментировать.
G.: В вашей лирике очень много боли. Это связано с вашими жизненными переживаниями или вы позволяете своим внутренним демонам визуализироваться в поэзии?
Л.Демоны питаются не болью, а агрессией. Там, где вы столкнулись с болью -обитают Ангелы Света, потому, что человек приходит к Свету только через боль и страдания. Все мироздание пронизано болью, неужели там ее меньше, чем в нашей лирике? Просто мы не прячемся от боли, мы открыты и готовы к самопреодолению.
О. Боли вообще много, мы просто не боимся говорить об этом. Для того, чтобы преодолеть боль, надо пережить её, глубоко, на полную катушку. Если ты отступил, значит проиграл. Кроме того, важно чтобы те, кто, чуствует себя так же, как мы, знали, что они не одиноки. Когда мне плохо, я избегаю радостных, довольных жизнью людей. А вот если мне в такие моменты попадается кто-то, кому так же плохо, или было так же плохо, нам есть о чём поговорит и каждому из нас становится легче.
G.: Думаю, что ваша музыка популярна благодаря ее честности и человечности. Это то, чего часто недостает многим группам. Забота о том, чтобы песни понравились слушателям парализуют творчество. Такие команды больше думают об имидже, о промоушне, о том, чтобы выбрать лучше позу на сцене, о чем угодно, но только не о чувствах людей. И таких групп очень много, и, к сожалению, не только в пресловутой попсе. Что вы обо всем этом думаете?
Л.Насчет честности, - я с Вами согласна. Правда, иногда эта самая честность и становится собственно предметом циничных замечаний и оскорблений. Но это так, о грустном. Что касается тех самых вышеупомянутых групп, мне о них мало что известно: телевизор я не смотрю, радио почти не слушаю, а если что-то и долетает до меня, то, как правило, ничего кроме недоумения не вызывает…
О.Я думаю, каждому своё. Для меня искренность и настоящесть необходима, меня коробит от всего надуманного и искусственного. Я всегда сразу чуствую, настоящие ли это эмоции или игра в них. Кто-то, для кого важны понты, красивая или безобразная, в зависимости от стиля, обёртка, выбирает её. “Они крутые, я такой же крутой, как они!”, что-то в этом роде. При этом несомненно музыка, которая делается с мотивом “себя показать”, “срубить бабло”, “найти богатого мужика”, или “порадовать богатого мужика”, или с другими мотивами, не имеющими никакого отношения к творчеству, может быть довольно сносной, качественной, и в ней даже могут быть проблески искренности. А то, что создаём мы - для таких, как мы. Я не негодую против потока всякой шелухи, есть люди, которые отождествляют себя с этой шелухой, и это их проблема. Хотя мне кажется, долго выбирая что-то из потока нескончаемого дерьма, человек может утратить нюх. И просто выбрать дерьмо, которое меньше воняет. Но даже в таком случае рано или поздно те, кто ищет настоящее, научатся отличать зёрна от плевел.
G.: Ваше творчество очень влияет на слушателей, как заряжает их энергией, чувством прекрасного, так и несет большой поток меланхолии и грусти. Чем вы в первую очередь хотите поделиться с людьми?
Л.Меня немного озадачивает Ваше противопоставление меланхолии и чувства прекрасного. Ведь, как мне кажется, человек, пребывающий в состоянии грусти более всего способен ощутить все прекрасное и возвышенное. Даже когда поешь о безысходном – в самом факте твоего контакта с миром уже содержится пусть неосознаваемая, пусть слабая и робкая, но все-таки надежда. Это и есть то самое главное, что хотелось бы донести до людей, слушающих нашу музыку.
G.: Ищите ли вы спасения в музыке? Для себя и для мира.
Л.Да, если Вы говорите о музыке вообще. Она - спасение и оправдание, источник энергии и мудрый учитель. Хорошая музыка однозначно выкристаллизовывает в человеке все самое лучшее, самое светлое и возвышенное. Она способна на исцеление и просветление измученной души, на изгнание демонов страха и ненависти. Она помогает найти новые смыслы и возвращает сердцу первоначальную чистоту и невинность.
О.. Мир это слишком глобальное понятие для меня. Я не могу приложить свои силы и старания к такой абстрактной вещи, как мир. Я спасаю сначала себя, и делюсь своим опытом спасения с теми, кто меня слушает. Музыка спасает меня, когда находишь силы искренне сказать о своих переживаниях, ты смотришь как бы со стороны на них, это помогает преодолеть какие то вещи и многое понять и переоценить. Музыка это мой способ познания мира и себя.
G.: На своих концертах вы переживаете снова и снова все те чувства которые вкладываете в песни?
Л.В какой-то мере да. Невозможно конечно переживать все эти чувства с такой же интенсивностью, ведь обычно песни пишутся на волне каких-то очень сильных потрясений. Если бы мне пришлось переживать некоторые вещи с такой же силой – это было бы чудовищной жестокостью, изощренной пыткой и мне бы просто не удалось допеть эти песни до конца…
О.. Я стараюсь, чтобы было так. Переживать всё время сильные эмоции это моя естественная и очень сильная потребность. Если я не чуствую песню, если она как бы “устарела”, я не могу исполнять её, потому что испытываю разочарование и опустошение.
G.: Могли бы описать самые большие потрясения в вашей жизни? Были ли моменты переосмысления жизненных приоритетов и ценностей? Л.Потрясений было много, как у всех, наверное. Каждое из них что-то оставило внутри. Самые страшные потрясения – те, что не стираются со временем. Неизбывные, неизгладимые, неподдающиеся осмыслению. Но об этом как-то не очень хочется…
G.: С какими образами у вас ассоциируется Flёur?
Л.Пламя, вечно-зеленое растение, воздушный шар, звездопад, плакучая ива…
G.: Что бы вы хотели рассказать вашим слушателям о альбоме "Все вышло из-под контроля"?
Л.К сожалению, мы участвовали только в накоплении музыкального материала к этому альбому. Его обработка, сведение и мастеринг происходили без нашего непосредственного участия. Поэтому многие вещи получились не совсем так, как нам бы этого хотелось, а некоторые, прямо скажем совсем не так. Это был своего рода эксперимент и как по мне - не очень удачный.
G.: “Настоящий художник должен быть голодным”, “Искусство рождается в муках”. Как вы относитесь к этим высказываниям?
Л.Да, что-то определенно в этом есть. Большому вдохновению непременно сопутствуют всяческие несчастья. Настоящие шедевры всегда пишутся на пределе человеческих возможностей. В глубоком отчаянии или экстазе, в пароксизмах страха или в эйфории, в глубочайшей депрессии, в трансе, мучительной болезни или на пороге смерти. Так получается, что в эти моменты человек всегда лучше, сильнее, выше и глубже, чем он есть на самом деле.
G.: Хотелось бы поговорить о так называемой "массовой культуре". Волна американизации и глобализации с одной стороны и восточные артефакты с другой. В нынешнее время, как никогда важно наличие альтернативных культур, так сказать контркультуры, необходимой умным и развитым людям. Ощущаете ли вы себя частью такой контркультуры?
Л.Альтернативная культура – термин крайне абстрактный и субъективный. Иногда так складывается, что самые яркие представители всевозможных т.н.контркультур выглядят не такими уж «умными и развитыми» людьми, как вы говорите, а скорее даже наоборот. Что касается музыки Fleur, то здесь уместнее говорить скорее об определенной «душевной» организации, нежели об интеллектуальной.
О Не знаю. А разве существует контр-культура? Сейчас всё так перемешалось. Я многое делаю из чуства противоречия, хотя знаю, что это лишь признак моего несовершенства. Если вы считаете, что мы часть контр-культуры, это скорее приятно, чем неприятно, но сама я не могу точно сказать, частью чего мы являемся. Я об этом не думаю.
G.: Одесса у многих ассоциируется с юмором и морем. Что для вас родной город? Какие ваши любимые города?
Л.Я очень люблю Одессу. Это действительно очень солнечный город. Иногда, когда у меня в жизни случаются хорошие вещи, я чувствую родство и гармонию с этим городом, с его шумными людьми, улицами, парками, с его влажным, теплым воздухом, морем, чайками и облаками. Еще мне нравятся Питер, Таллинн…
О. Мне кажется, этого юмора гораздо меньше, чем о нём говорят. Для творческих и талантливых людей это город депрессивный, т.к. здесь очень трудно реализовать себя, многие или уезжают или спиваются. Одесса город торговый, где каждый занят своими делами. Пофигизм, вот главное качество одесситов. Тем не менее людей неординарных здесь очень много, у меня здесь очень много друзей. Я в общем-то люблю свой родной город со всеми его особенностями. Но оказываться в городах, в которых я раньше не была это очень особенное чуство для меня. Это как во сне.
G.: Не боитесь быть столь открытыми миру, людям вокруг. В повседневной жизни вы тоже такие?
Л.Да, иногда оборотной стороною медали вдруг оказывается абсолютная безоружность, беззащитность и уязвимость. Мне кажется, что люди циничные и черствые не в состоянии адекватно воспринимать такой «экзорцизм» и им, как правило, очень нелегко признаться даже самим себе в некоторых своих чувствах.
О. Я вообще-то не очень боязлива. А вы думаете, я могу подцепить какой-то опасный вирус? Я полностью открываюсь только на концертах и в кругу близких. Ведь на концерты приходят люди, частью мира которых я являюсь. Если бы я начала например в маршрутке говорить постороннему серому человеку, сидящему рядом со мной, о мыслях, которые приходят мне в голову, он бы в лучшем случае удивился.
G.: Что вы считаете главным в своей жизни?
Л.Счастье и здоровье людей, которых я люблю. Внутренняя гармония и чистота. Возможность заниматься творчеством. Вдохновение. Уверенность в том, что то, что я делаю кому-то нужно.
О. Главное не спиться на гастролях. Меня очень пугает утверждение, что с тех, кому больше дано, больше и спросится. Поэтому я очень стараюсь делать много всего и с максимальной самоотдачей. Кроме того, стараюсь быть лучше, радовать, а не пугать собой близких. Ещё очень важно понимать, что ты находишься на своём месте, что это твоё предназначение, что ты нужен кому-то.
G.: Известный французский мыслитель Клод Гельвеций сказал: “Вид несчастья производит на большую часть людей действие головы медузы: при взгляде на нее сердца их превращаются в камень”. Какие чувства у нас вызывают страдания и несправедливость в окружающем мире?
Л.Чужие страдания часто воспринимаются тяжелее собственных. Ведь со своими уже как-то более-менее знаешь что делать. Опыт немалый и запас прочности -неисчерпаемый J Страшнее всего, когда рядом человеку плохо, а ты не можешь, или не знаешь - как помочь. А еще очень больно, невыносимо больно смотреть на страдания невинных детей, немощных одиноких стариков и бездомных животных… Как-то начинаешь сомневаться в нашей человечности.
О. Я сострадаю. Иногда так сильно, что мне кажется, это произошло со мной. Но я не испытываю удовольствия от страданий своих и чужих, просто не стараюсь делать вид, что этого нет, не смотрю в другую сторону. Страдания и несправедливость это часть этого мира, приложение к приятным и прекрасным вещам. Если что-то плохое случается с близкими мне людьми, я стараюсь как могу, облегчить их боль. Но это не относится к тем, кто спекулирует на сочуствии и жалости окружающих.
G.: Чем вы сейчас заняты в лагере Flёur? Какие планы на будущее?
Л.В данный момент мы готовимся к 2-м большим концертам – в Москве и Киеве. А также к некоторым сольным выступлениям в рамках лейбла «Cardiowave». Готовим выпуск сборника «Флерография», и конечно работаем над материалом к новому, пятому альбому.
О. Я люблю придумывать себе разные наряды и шить их, делать к ним украшения, ходить по секондхендам и барахолкам, выискивая какие-то странные вещи, в основном обувь. Мне очень нравится присутствие растений в моём доме, их у меня очень много, мне нравится ухаживать за ними, наблюдать, как растение вырастает из семечка. Я даже иногда езжу с папой и братом на фазенду и там что-нибудь экзотическое сажу. Люблю ходить в гости и просто находиться в интересных компаниях, пить пиво или что-то ещё с друзьями.
.G.: Ваше финальное послание читателям журнала "Gothica"?
Будьте особенными, будьте неподражаемыми, будьте лучшими. Не останавливайтесь на достигнутом, стремитесь к новым высотам. Не разменивайтесь по мелочам, не погружайтесь в суету. Будьте сильными в трудный час и красивыми в скорби. Пусть вас поймут и оценят по достоинству, пусть вас изберут и полюбят такими, какие вы есть. Счастья вам и света!
P.S. Нашему журналу "Gothica" - 1 год. Если захотите что-то нам пожелать будем очень благодарны и обязательно напечатаем ваши пожелания.
О. Желаю наслаждаться жизнью, всегда замечать разные приятные моменты и радоваться им. Быть искренними, неординарными, не бояться мнения окружающих. И огромного количества интересных идей в сочетании с постоянной жаждой действия! Прислушиваться к другим, но больше - к своему сердцу и всегда иметь своё собственное мнение обо всём.
Л.Поздравляем вас с юбилеем, желаем вам побольше талантливых корреспондентов, интересной информации и фотоматериалов, объективности, достоверности, увлекательности и красочности. А главное – чтобы максимально расширился круг ваших читателей и почитателей. Спасибо за оказанное внимание и интерес к нашему творчеству. С любовью группа Fleur.
Вопросы подготовил: Андрей “Featon” Гаркуша